Вчера было нереально круто. Температура, ножки подкашиваются, живот болит, голова не варит, трясло весь вечер, несмотря на четыре одеяла. И ведь молодец какая - замариновала огурцы, вырывая каждую свободную минутку, чтобы рухнуть на пол, завернувшись в спальник и подсунув под голову табуретные подушки. Ну, думаю, свалюсь на неделю. Просыпаюсь - чуть температура и горло болит. Значит, можно было сегодня ехать в институт, а я прогуляла, козявка эдакая.
Сегодняшний день, кажется, собрал в себя все плохое, что только можно найти сейчас в моей жизни, и пару раз потыкал меня в это все носом, как я кошку тыкаю мордой, когда она дела свои творит мимо лотка. Еще и простудилась.
Одно радует: я оптимист и завтра все станет как прежде. А сейчас у меня закончилось время, чтобы обо всем этом думать.
Спешила домой со всех ног (только один раз вернулась за пшеном и полчасика посидела с одним больным голубем), а тут раз - и ключей нет. К счастью, наш домашний вайфай с легкостью дотягивается до скамеечки у подъезда ^^
В четверг мироздание решило, что мне не надо учиться. Поняла я это только к вечеру, когда Эста озвучила его волю. Честно ехала к первой паре, но по дороге сломался каблук. Но явсе равно доехала даже вовремя. А преподаватель сказал, что узнал о существовании этой пары полчаса назад, рассказал, что будет на зачете и отпустил нас. Я решила, что за час успею съездить домой и переобуться, но не успела и опоздала на следующую пару. Приехала к третьей, зашла к Эсте потрындеть и вспомнила, что надо было ехать в другое место, до которого идти двадцать минут. А пара начинается через две. Осталась трындеть и есть сливы. Выхожу в коридор - а там одногруппники сидят, говорят, что эти самые две пары отменили. _____________ А сегодня Осенька была очень злой и лечила злобу спальником и чаем. Отличный метод, рекомендую. Я снова добрая, ласковая и собираюсь мариновать огурцы.
И детский шампунь купила. Сестра, например, пользуется вкусно пахнущими шампунями, а потом замазывает волосы дорогими кондиционерами, чтобы они были мягкими, послушными и легко расчесывались, но у меня после кондиционеров волосы быстро пачкаются почему-то. Поэтому пользуюсь детскими шампунями, после них шевелюра тоже мягкая, послушная и легко расчесывается. А когда я не хочу пахнуть жвачкой, я сбрызгиваюсь духами.
Приму в дар пятилитровые бутылки. А если найдется пара ненужных двадцатилитровых - рискуете увидеть, как я бегаю по потолку от восторга. Обычные бутылки - стекло, пластик, но чтобы обязательно закрывались - тоже приветствуются.
В качестве благодарности за помощь могу предложить яблочного сидра, для приготовления которого, собственно, и нужна тара. Если сейчас соберемся с силами, бутылками, яблоками и Эстой, то к январю-декабрю он будет готов.
старший - 7 лет. ну, ты помнишь я о его типа кастрации говорил... голубой-тигровый британец. состояние приемлемое. младший - 2 года, шоколадный-черепаховый метис британца (кажется с персом... не знаю... глаза огромные, морда плоская), кастрат. состояние - хорошее.Оба на натуралке. не переводил никогда и не советую... у бритов летят почки мгновенно даже не дорогом корме. проверено. крайне мягкие, добрые и неприспособленные к миру.
что еще нужно знать о котах? я бы хотел, что бы их не разлучали, если вдруг будет такая возможность. но вряд ли
Как-то разучилась быстро собираться. Раньше как: встала, поставила чайник,умылась; налила чай, оделась и собрала сумку, а тут и чай остыл до приемлемого состояния, можно залпом выхлебать - и бегом на учебу. При большом старании (и малом количестве воды в чайнике), можно было собраться минут за пятнадцать. А уж когда мне было влом завтракать, так и вообще за все десять. Сейчас: встаать, умыыться, коофе сварить, сжевать завтрак, уныло побродить по квартире, вымыть посуду, обнаружить еще теплый кофе, выпить... И так целый час. _____________ Мама наконец поделилась рецептом маринованных огурцов. Если завтра-послезавтра закатаю, то уже через неделю можно будет пробовать, а если я молодец, то через неделю я закатаю много-много, и буду совсем молодец. И надо будет за грибами-ягодами еще раз съездить. Брусничное варение неожиданно подходит к концу, мне мааало...
Больше всего я боялась, что буду идти медленно или что вообще не буду идти - распластаюсь на земле и не встану. Или что буду хныкать и просить остановиться... Хотя последнее, пожалуй, не реально, мы ж гордые. А я дошла. И никто даже не узнал, что я впервые под рюкзаком, и Эста усиленно тролила нашего единственного на тот момент мужчину, который нес большую часть вещей и даже пытался отобрать гитару. И - самое прекрасное! - никто даже не обернулся, чтобы спросить, не устала ли я, не тяжело ли, не... Но идти было клево, клево, я была готова бежать, но мы просто шли, правда, на обратном пути мы электричку упустили, но, перед тем, как упустить, все же пробежались. И Эста съела четырехлистник в точности, как это сделала однажды Матильда: молниеносно и с круглыми совиными глазами.
До полуночи ждали еще одного человека, который дорогу знал очень условно, но все равно поехал почти ночью. Где-то в полночь Эста пошла его искать, ориентируясь на зов вислы, и вернулись они только к часу ночи, а ночь была ясная, полная луна с ореолом, туман над озером и Кошка с флейтой, подзывающая заплутавших в обратную сторону.
А ночью были заморозки.
Вечером следующего дня приехали еще люди с собакой, потрясающая черная овчарка, суровая, воспитанная и очень стеснительная, "с функцией "проклятые овцы снова разбегаются"". И тогда были глинтвейн, гитары, флейта и трубка. Хочу трубку! И свечи, расставленные вокруг костра.
Утром был дождь, и тогда-то пригодилась моя фляга с амаретто, улетела в один миг. А я наконец-таки завладела топором и делала из условно сухих дров практически спички.
На обратной дороге организм пытался вякать. "Я истекаю кровью, я распухаю, я отваливаюсь!" - подвывала левая нога (я содрала кусочек кожи размером с булавочную головку, но зато на самом нежном месте стопы). "Нет, стой, меня сейчас сведет судорогой!" - кричала правая нога. Видимо, я все-таки переносила вес на нее. "Хр-р" - ничего более вразумительного я от груди не добилась. То ли слишком сдавила рюкзачными ремнями, то ли легкие учились дышать без дыма (я счастливый ленивец - садилась в самый дым и ленилась пересаживаться), то ли сердце дало о себе знать. В любом случае, уже минут через двадцать они все смирились и заглохли.
Вернулась еще вчера, но совершенно невменяемая; дым из волос не вымывается, но хотя бы перестал лезть из легких (я ленивый везунчик, который садится в самый дым и ленится оттуда пересесть). Ноги мерзли, но я все равно ходила босиком, и все равно обувь не пережила тягот дороги. Семь километров с пятидесятилитровым рюкзаком я была готова пробежать, до того это было легко и круто, а сейчас готова рыдать и бежать туда и обратно и снова туда, лишь бы туда. Ну а сейчас я еду в родной институт к первой паре.
Мама умеет правильно собирать ребенка. От сердца оторвала то ли свой, то ли папин свитер, большой-большой. Я ж не верну. Я ж в нем спать теперь буду. А мягонький-то какой, серенький и с велосипедиком. (рассматривает) И велосипед, кажется,мама сделала - довышивала к двум кружкам велосипедный скелет, пришила бисерные спицы и сиденье и грушевиного камешка. Ай, не верну.