Кажется, у меня аллергия на осень. Выражается она в том, что мне трудно дышать. Как будто в горле какой-то барьер, который мешает вдохнуть до конца, и я дышу, дышу, все нормально, но хочется вдохнуть глубже, глотнуть воздуха — а не получается. Зеваю, вздыхаю. А потом все это так же внезапно заканчивается. (Это я вдруг обнаружила, что уже дня три как дышу)
___________________
Но я хотела о днях рождениях.
Для начала я впечатлила однокурсников штанами и рюкзаком. Они пырились, умилялись, и никто! никто не задал вопроса "че, бухаете там, да?" (Эста рассказывает — у нее на работе одна... барышня это постоянно спрашивала, потом перешла на вопрос "А вы на Купале оргии устраиваете?", получила положительный вопрос и этим удовлетворилась наконец).
Дошли до Эсты, и Ладога такая - е-мое, как же я ее люблю-то оказывается! - вода холодная, но не холодит, наоборот, забирается под кожу, делится энергией, так, что, когда я вылезаю на берег - мне кажется, что я сейчас светиться начну. Вылезаю и тут же залезаю обратно, но уже с Кошкой. Кошка с распущенными волосами похожа на диковинного пушистого зверька, Кошка с убранными волосами вдруг резко превращается в маленькую нежную женщину. Это очень неожиданно.
День рождения Эсты уже успел стать традицией и все было традиционно: мясо, глинт, грибы (а так же сбор всего-всего и предъявление Альке с вопросом "Ой, а что из этого съедобное?", которые я пропустила). Ну и песни ,конечно же. Эста, чую, мне еще долго будет Ладожские бумажки вспоминать, потому как теперь вместо "Что поем?" она говорит "Что поем-оська-молчит?"
Утром — неторопливые сборы, с меня требуют кофе (как же я люблю людей, которые что-то с меня требуют! Ну ладно, не что-то, а приятные вещи вроде кофе, шарлотки или фенечки), а потом доблестная Мыша провожает меня до автобуса.
И тут, в автобусе, я наконец поняла, что влюбилась в Ладогу, в ее шхеры, скальники и ветер, а также то, что до весны мы точно не увидимся. Всплакнула, и тут, как по заказу, выпала помеловская "А я хочу на север", чудом забредшая на плеер и до этого там не замеченная.

А потом были Петяярви и день рождения Кэтички, который уже прошел. Пока последние гости собирали вещи, Оська окунулась в речку, подержавшись за веревку, препятствовавшую унесению течением, а потом маленькой толпой опробовали веревочную переправу, состоящую из двух веревок. Весело, жуть! Особенно когда рост закончился и пришлось идти на носочках, почти вися на руках. И мотает так, мотает! А на середине встаешь — а на тебя река течет, бурлит. И не страшно совсем. Со стороны смотреть — страшно, а идти — нет.
После переправы, уже только втроем, пошли на качель. Качель — всем качелям качель, столбы — две сосны и висит почти над обрывом, и река внизу. Меня усадили первой, оттянули, толкнули - и мы полетели. "Мать твою!" - заорала я, и тут мы с качелью замерли в самой высокой точке. Над пропастью. Замерли и висим, висим... Целую вечность, наверное. А потом качель пошла вниз. Ну, и я вместе с ней. И выдохнула наконец: "...твою за ногу...". Еще какое-то время летали туда-сюда молча, я рот как распахнула, так и не закрывала, а потом так грустно стало — сейчас слезу, и все, все эта вечность закончится. И тут она, конечно же, закончилась, потому что нельзя так про вечность думать.
Пока Кэти катала Юлю, я собиралась в кучку. А потом катала Кэти — удовольствие ничуть не хуже, чем самой кататься, только здесь оно более овеществленное. Там ты ничего не делаешь, только смотришь и летаешь, а здесь своими руками летаешь человека.
Затем была устроена музыкальная пауза, и Кэти так танцевала, так танцевала ,что мы опоздали на электричку. Я, конечно, дурак, что не помешала, но все и так сложилось, но неправильно мешать человеку, когда ему хорошо.
Опоздали мы красиво: добежали, провожавшая нас Юля вырвалась вперед и вбежала в вагон, чтобы придержать двери, но двери придерживаться не захотели и Юля уехала. А нас прохожий довел на дороге, а на дороге Кэти поймала машинку, которая согласилась довезти нас до трассы, а на трассе, когда мы уже вылезали, водитель сказал "Ой, мало ли кого вы поймаете, давайте я вас прямо до Петербурга подброшу". И этот удивительный человек, которому в Петербург ну совсем не надо было, развез нас по домам. "Вы во дворы не заезжайте, наверное, — говорю ему. — Чего вам там петлять." "Ай, — смеется он. — По сравнению с тем, что я сюда приехал..."
А еще я начала Фрая перечитывать, и осознала, что Кэти мне очень напоминает леди Сотофу.
____________________________
Да, Пес, хороший мой, вереск я забыла, вернее, я вспоминала о нем только тогда, когда он заканчивался, поэтому придется обойтись старыми, осыпающимися запасами. А в следующем году наберу Вам свежего и цветущего - сейчас-то он уже отцвел.