Второй день подряд мне хочется убивать людей. Просто так, ни за что. Хотя нет - они живут, ходят, разговаривают, и, конечно же, самый большой человеческий грех - я их вижу. Обычно такие приступы длятся у мня минут десять, не больше. И молчать легко. А тут хочется на всех огрызаться. Но Осенька, кажется, молодец - она не просто молчала, она даже порой отшучивалась.
Потом Кэтичка сказала: "Подавайте гуся целиком, видите, Ося огорчается!", и я поняла, что я дууууура. Убивать расхотелось и я убежала обнимать Лерочку. Да, я, кажется, Лерочку полюбила. До этого - человек и человек, хороший, конечно, но их же тьма-тьмущая, хороших. А тут вдруг - раз!.. Лерочка.
Шары разрисовывали. Это вообще замечательно было.
Рождества, правда, не получилось. Все как-то немножко не так. Только потом, когда все разошлись, я укрылась своим большим красным платком, Кэтичка начала читать Муми-троллей, а Петр молча продолжал разрисовывать шарик в своем углу, стало так, как надо. Тихо и спокойно.
А сейчас налью в термос чая с бергамотом, заберусь к себе в кровать и буду пить его и смотреть что-нибудь.

Мне тут идею подали... Ну, не то что подали - навели на нее. У меня же есть дача, можно на ней новый год отпраздновать. Я прикинула - заехать тридцатого, расчистить дорожку, протопить дом, насладиться абсолютным одиночеством - там почти никто не живет зимой.
А тридцать первого приедут люди. Мы будем готовить и украшать все - елки, правда, нет. А первого все уедут, а я останусь одна в остывающем доме - нельзя уезжать, пока он не остынет.
Вот только подсчитала я людей, которых не возненавижу на утро (есть такой косяк), и поняла, что у этих немногих уже есть планы. А других боюсь звать.
С другой стороны - совсем-совсем одной. Это же совсем прекрасно будет. Но родители не дадут мне ключей от дачи, если я там одна буду. Летом - да, а зимой...
Да и поздно уже что-то планировать. Буду спать.

Очень хочется Эсту увидеть. Вот просто всех хочется убивать, а Эсту увидеть. Но, когда я поняла, что еду ночевать домой, оказалось, что у меня на телефоне нет денег, чтобы спросить ее, не хочет ли она в гости. Чуть не разбила его от злости.
Ладно, зато у меня ее песни есть. Вот налью чай и буду слушать.