Оська
Мы с мамой идём из магазина. Вечер, белых ночей ещё нет - поэтому, наверное, огонь кажется таким ярким. Рвётся из окон на фоне черного неба, и, кажется, ничего больше нет, кроме этого огня. Толпа внизу то ли переговаривалась тихонько, то ли просто молчала. Я не слушала - смотрела на балкон. Там неподвижно застыл темный силуэт.
- Мама, - зову, тяну за рукав. - Мама, там человек!
- Тебе кажется. Там никого нет.
Я вижу - стоит, не то воздевая руки к небу, не то закрывая лицо, не то прижимая к груди ребенка, или просто какой-то сверток. Стоит, не шелохнется, не замечает ни яростной пляски огненных лепестков вокруг, ни ни кучки людей, собравшихся внизу и молчаливо наблюдающих - зрелище. Может, статуя, или тень? Я вглядываюсь.
- Мама, там человек!
Мама меня уводит.
- Мама, - зову, тяну за рукав. - Мама, там человек!
- Тебе кажется. Там никого нет.
Я вижу - стоит, не то воздевая руки к небу, не то закрывая лицо, не то прижимая к груди ребенка, или просто какой-то сверток. Стоит, не шелохнется, не замечает ни яростной пляски огненных лепестков вокруг, ни ни кучки людей, собравшихся внизу и молчаливо наблюдающих - зрелище. Может, статуя, или тень? Я вглядываюсь.
- Мама, там человек!
Мама меня уводит.